Почему шведский стол. История возникновения "шведского стола". Где обычно сервируют шведский стол
С понятием «шведский стол» знакомы многие. Обычно с таким обедом или завтраком сталкиваются туристы, решившие остановиться в гостинице. У многих эта система питания до сих пор вызывает вопросы, на которые мы и попытаемся дать ответы.
Саму процедуру приема пищи можно охарактеризовать так: за определенную цену постояльцам предлагается широкий выбор еды. Со стола разрешается брать разную еду в умеренном количестве. Здесь нет официантов, придется довольствоваться самообслуживанием. На больших столах выставлены различные блюда. Есть салаты, фрукты, десерты, выпечка и т.д. Чаще всего для гостей отеля и пассажиров туристических лайнеров в цену билета уже включен шведский стол.
Для владельцев заведений шведский стол обходится намного дешевле порционных раздач. Такая экономия достигается за счет того, что многие блюда готовятся из одних и тех же ингредиентов. Постояльцы гостиниц «жадничают» первые несколько дней. Потом все возвращается к привычным нормам еды.
Шведский стол позволяет гостям отеля питаться разнообразно. Существует несколько разновидностей оплаты такого питания. За определенную сумму каждый может подходить к столу несколько раз и накладывать в свою тарелку понравившиеся блюда. У второго варианта оплата зависит от размера тарелки. За маленькую, среднюю и большую тарелки разная цена. И ещё, за каждый подход к столу придется платить отдельно.
Именно такая оплата наталкивает многих туристов на хитрости. Если за всё уже заплатили, то в небольшие тарелки постояльцы стараются наложить большую гору еды. Такое поведение в Европе вызывает негодование у владельцев гостиницы. Также запрещено выносить еду из столовой. Если вы возьмете с собой яблоко или банан, замечания могут и не сделать. Но если вы собрались выносить еду в целлофановых пакетах, то неприятная ситуация не заставит себя долго ждать.
Во многих европейских странах меню зависит от звездности гостиницы. В трехзвездочных пансионатах постояльцам предлагают яичницу, бутерброды, кофе, молоко, легкий салат. А в пятизвездочных отелях уже есть мясные блюда, овощи, фрукты, сыры.
Есть определенные правила, по которым должен сервироваться стол. Все закуски должны стоять рядом друг с другом. За напитками придется подходить к другому столу. В непосредственной близости от десертов (варенье, мед, горячий шоколад) стоят специальные чашечки. Около соков обязательно должны быть чистые стаканы. Для каждого блюда или закусок имеются специальные ложки или прихваты, с помощью которых можно наложить блюдо в свою тарелку.
Рассказывают такой анекдот. Входит человек в гостиницу, видит стол, ломящийся от яств, но стульев почему-то нет. Посетитель оглядывается, берет стул, стоящий у пустого столика, придвигает его к тому, что уставлен едой, и начинает пировать. "Что вы делаете? -- подбегает к нему мэтр. -- Это ведь шведский стол!" -- "Вот шведы придут, я встану".
Людей, не знакомых со "шведским столом", в наши дни трудно себе представить. Смысл гениального, не побоюсь этого слова, изобретения шведов состоит в том, что за определенную и весьма умеренную цену (для постояльцев гостиниц или пассажиров круизных судов она входит в общую оплату) вам предлагается настоящая скатерть-самобранка: брать еды можно сколько угодно.
Владельцы гостиничных комплексов и прочих присутственных мест, где есть "шведские столы", не терпят убытков, а, напротив, имеют стабильный доход. Вроде бы странно: ведь общая стоимость блюд, которые могут съесть посетители, значительно превосходит условную сумму, входящую в зачет. Но все дело в том, что возможности едоков, даже самых прожорливых, ограничены. Чисто физиологически. Человек не может съесть больше, чем вмещает желудок. Все, что сверх, будет отторгнуто.
Сегодня это очевидно всем, и потому "шведский стол" -- без преувеличения -- завоевал планету. Однако, наверное, не случайно, что возник он именно в Швеции. Он тесно связан с общей культурой поведения, отличающей жителей этой страны, включая культуру приема пищи. Об этом, как и о многих других занимательных вещах, идет речь в книге "Шведы и русские: образ соседа", принадлежащей перу Ольги Чернышевой. Доктор исторических наук, сотрудник Института всеобщей истории РАН, она является автором более ста работ по различным проблемам истории Швеции, как и других скандинавских стран. Большинство ее работ, хорошо известных специалистам, носит строго научный характер. А новое сочинение, которому еще предстоит занять свое место на прилавках книжных магазинов, стало первым опытом в популярном жанре.
В какой-то момент, -- сказала мне Ольга Васильевна, -- я подумала, что интересно было бы написать именно такую книгу, доступную и интересную всем, -- о том, как русские и шведы смотрят друг на друга. А то все научные трактаты, монографии, доклады... Честно говоря, чуть поднадоело. Захотелось простым, обычным языком рассказать об обычной жизни. Тем более, что Россия и Швеция -- страны-соседи, связанные многочисленными узами, которые уходят корнями вглубь веков. Обоюдный интерес у шведов и русских существовал всегда и сохраняется в наши дни. Надеюсь, что моя книга, охватывающая хронологически XIX -- начало XX столетий, может помочь пониманию характера наших соседей и в чем-то окажется поучительной для нынешней России.
И это, действительно, так. Я много лет жил и работал в Швеции, но книгу читал с увлечением. Тем более, что в ней приводятся мнения многих россиян, имена которых вписаны в историю золотыми буквами.
Если вернуться к предмету нашего разговора -- "шведскому столу", то одним из первых наших соотечественников, представивших его вниманию русского читателя, был К.Скальковский. В изданных в 1880 году в Санкт-Петербурге заметках "Путевые впечатления. У скандинавов и фламандцев" он так описывал это заморское чудо: "Каждый требует того и другого, горничные едва успевают откупоривать бутылки. Никакого учета потребляемого тут нет; на столе лежит книга, к ней на розовой ленточке привязан карандаш и каждый сам обязан вписать, что он съел и выпил, в книгу. При отъезде он так же сам сводит итог своего счета. Понятно, что все ошибки остаются на совести пассажира, но шведы предпочитают лучше потерять что-нибудь, нежели подвергать путешественника унизительному контролю".
Нельзя не заметить, что с тех пор, как писались процитированные строки, модель "шведского стола" была усовершенствована и упрощена, но его благородный дух сохранился.
Спустя почти треть века публицист и ученый С.Меч тоже по достоинству оценил "шведский стол", с которым он познакомился в железнодорожном буфете: "Вы входите в буфет -- прислуги никакой. Буфетчик или буфетчица не обращают на вас никакого внимания. На столе стоят кушанья, стоят тарелки и лежат вилки, ножи и ложки. Вы сами берете себе чего хотите -- все равно обед стоит 2 франка. Когда Вы насытитесь, Вы отдаете 2 франка и уходите".
Особенно живописную картину запечатлел замечательный писатель Александр Куприн, лечившийся в 1909 году в Финляндии: "Длинный стол был уставлен горячими кушаньями и холодными закусками. Все это было необычайно чисто, аппетитно и нарядно. Тут была свежая лососина, жареная форель, холодный ростбиф, какая-то дичь, маленькие, очень вкусные биточки и тому подобное. Каждый подходил, выбирал, что ему нравилось, закусывал, сколько ему хотелось, затем подходил к буфету и по собственной доброй воле платил за ужин ровно одну марку тридцать семь копеек. Никакого надзора, никакого недоверия. Наши русские сердца, так глубоко привыкшие к паспорту, участку, принудительному попечению старшего дворника, ко всеобщему мошенничеству и подозрительности, были совершенно подавлены этой широкой взаимной верой".
Увы, эти идиллические впечатления несколько затуманились, когда писатель вернулся в вагон, где его случайные попутчики оживленно обсуждали новинку, с которой они только что познакомились.
"Когда мы возвратились в вагон, -- пишет Куприн, -- то нас ждала прелестная картина в истинно русском жанре. Дело в том, что с нами ехали два подрядчика по каменным работам. Всем известен этот тип кулака из Мещовского уезда, Калужской губернии: широкая лоснящаяся скуластая красная морда, рыжие волосы, вьющиеся из-под картуза, реденькая бороденка, плутоватый взгляд, набожность на пятиалтынный, горячий патриотизм, и презрение ко всему нерусскому -- словом, хорошо знакомое истинно русское лицо.
Надо было послушать, как они издевались над бедными финнами. "Вот дурачье, так дурачье. Ведь этакие болваны, черт их знает! Да ведь я, ежели подсчитать, на три рубля на семь гривен съел у них, у подлецов... Эх, сволочь! Мало их бьют, сукиных сынов. Одно слово -- чухонцы". А другой подхватил, давясь от смеха: "А я... нарочно стакан кокнул, а потом взял в рыбину и плюнул". -- "Так их и надо сволочей!, -- подхватил его визави. -- Распустили анафем! Их надо во как держать!".
С гневом и презрением цитируя эти вульгарные высказывания, автор "Гранатового браслета" тем не менее заключает: "И тем более приятно подтвердить, что в этой милой, широкой, полусвободной стране (имеется в виду Финляндия. -- Прим. ред.), уже начинают понимать, что не вся Россия состоит из подрядчиков Мещовского уезда, Калужской губернии".
Пусть читателя не смущает упоминание Финляндии. Будучи до начала XIX столетия "под Швецией", эта страна впитала в себя многие шведские традиции, в том числе и традиции "шведского стола".
Могу подтвердить, что традиции эти сохранились и в современной Швеции, как, впрочем, и в Финляндии, и в Норвегии. К чести наших соотечественников, мне не приходилось видеть за рубежом таких, которые бросались бы к столу сломя голову, наполняя тарелки всем подряд без разбору. Видимо, общая атмосфера добропорядочности, царящая в обеденном зале, оказывает благотворное влияние на всех, в нем находящихся. Разве откуда-то со стороны раздастся приглушенный возглас: "Вот красота-то!". Или удивленный ребенок воскликнет: "Папа, я могу все это брать?!". -- "Да, сынок, можешь". -- "И мороженое, и ананасы, и киви?!" -- не сразу верит малыш...
Большое впечатление на русских людей производили и укоренившиеся в шведах честность и законопослушание, ставшие национальной чертой характера. Известный русский литератор Фаддей Булгарин, посетивший Швецию в конце 1830-х годов, писал: "Все путешественники согласны насчет шведской честности, добродушия и гостеприимства. О воровстве здесь вовсе не слышно. Этот гнусный порок омерзителен даже черни. Убийства чрезвычайно редки и случаются только в драках. Во всей Швеции путешественник совершенно безопасен, и нет примера, чтобы странник был убит или ограблен, невзирая на то, что, путешествуя по Швеции, должно проезжать леса, овраги и вообще места малонаселенные. Шведы крепки на слово и обманы между ними величайшая редкость".
А как обстоит дело в этом плане сейчас, в наши дни? К сожалению, столь же радужной картины при описании современной Швеции не получится. В эту, некогда абсолютно благовоспитанную и благоустроенную страну тоже просочились бациллы воровства, грубости, нередки -- проявления насилия над личностью, случаются убийства. Быть может, это издержки открытости Швеции окружающему миру, который и "одарил" их этими пороками "цивилизации". И все же, даже с учетом этого, следует признать, что на фоне большинства других стран Швеция смотрится лучше.
Весьма актуальны и для современной России наблюдения поэта Василия Жуковского, посетившего Швецию в составе свиты наследника российского престола цесаревича Александра. Внимание поэта, глубоко интересовавшегося политикой и проблемами государственного строительства, привлекла, в частности, действующая в Швеции конституция. "Невыгоды здешней конституции, -- писал Жуковский, -- ... состоят в том, что исправления происходят слишком медленно... Зато сия медлительность... контрбалансируется твердостью порядка установленного. Невозможно минутной нужде жертвовать будущим государства".
Если взглянуть с нынешних позиций на то, что привлекло внимание поэта, то следует заметить, что и в современной Швеции любой конституционный закон, то есть закон, направленный на изменение конституции, считается утвержденным только после его вторичного принятия и риксдагом нового созыва.
"Любой закон в Швеции, -- пишет хорошо знающая эту проблему Ольга Чернышева, -- издавна принимается только после долгого и всестороннего обсуждения, обдумывания, просчета всех его последствий. Причем ведется это обсуждение не только в высшем законодательном органе страны, но и в печати, по телевидению, то есть с участием всего общества. Все это создает в народе доверие к закону, уверенность в том, что законом предусмотрено оптимальное решение любого вопроса. Именно закон сделал шведов честными, его нарушение вызывало наибольшее возмущение шведов во все времена... Это законодоверие и законопослушание являются, по сути дела, стержнем современного шведского общества".
Отсюда же проистекает и высокая политическая активность шведов, хорошо понимающих, что от их личной позиции зависит, как будут развиваться дела в государстве.
Весьма точно подметила эту особенность шведов еще почти полтора века назад Софья Ковалевская. Первая женщина-профессор математики Высшей технической школы Стокгольма, она внесла свой вклад в высокий уровень эмансипации, существующий в этой стране в наши дни. "Как все люди со счастливым прошлым, -- писала Ковалевская, -- шведы консервативны по самой природе своей. Всякое новое предложение встречается обыкновенно с некоторым предвзятым недоверием... Шведу труднее переменить свои взгляды, убедиться в несостоятельности однажды усвоенного миросозерцания, чем русским... Но однажды убедившись в необходимости изменения, шведы не останавливаются на полдороги, не успокаивают себя своей непричастностью к общему делу, но, наоборот, считают себя нравственно обязанными выразить на деле изменение в своих взглядах".
Немало интересных наблюдений и размышлений о природе шведского характера содержится и в путевых записках Евгения Маркова, путешествовавшего по Швеции в самом конце XIX века. Он отмечает не только честность шведов и почитание ими законов, но и пытается найти этому объяснение. "Везде встречаешь народ хорошо одетый, здоровый, красивый, исполненный чувства собственного достоинства... У здешнего народа прилична, впрочем, не одна наружность. У них все так законно и честно, что вы можете со спокойной совестью, безо всякой предварительной торговли, полагаться на то, что он возьмет с вас за свой труд".
Среди многих фактов и мыслей, содержащихся в книге, которую мы вместе перелистали, я бы выделил то, что считаю ключевым: именно Закон сделал шведов честными. Если мы, россияне, будем столь же скрупулезно подчиняться законам и жить по ним, то и нам не избежать хорошей жизни.
Что такое шведский стол, знает каждый: все имеющиеся угощения выставляются для широкого доступа и постоянно обновляются.
Блюда удобны для быстрого употребления, подаются в больших количествах, чтобы любой мог брать сколько угодно.
Предварительная подготовка, например, разделка жареной туши или нарезка овощей, уже проведена.
Гость может быть занять не только едой, но и общением.
Соединение в таком способе подачи соображений практичны, свободы выбора и элемента некоторой праздничности сделало данный формат одним из любимых в системе общественного питания.
Где обычно сервируют шведский стол?
Там, где актуальны удобство и быстрота, где вопросы оплаты за питание решены заранее, а церемонии обслуживания сведены к минимуму.
Основная ниша шведского стола – отели.
Накормить гостя с утра – необходимо, а там, где не развита сеть независимого общепита, ему также надо предоставить комфортный обед и ужин.
Покормить клиента нужно быстро, вкусно, тем, что ему понравится, и именно тогда, когда ему необходимо.
Подстроиться под режим делового человека с жестко расписанным графиком, курортника, торопящегося на пляж или процедуры, многочисленных групп туристов, занятых осмотром достопримечательностей, можно, только обеспечив им питание с простыми, отработанными стандартами обслуживания и единственным ограничением – по времени.
Заплатив фиксированную сумму, посетитель чувствует себя свободно, как на собственной кухне или у близких друзей.
Он может выбирать любые виды блюд, напитков, кулинарных изделий и фруктов по своему усмотрению, и в любом порядке и количестве.
Задачи шведского стола в ресторане схожие: удобство постоянных клиентов и привлечение новых гостей.
При большом наплыве посетителей шведские столы в ресторанах часто действуют в стабильном режиме.
В пивных и пиццериях устраивают салат-бары с холодными блюдами и закусками, а в демократичных кафе и заведениях фаст-фуда – целые буфеты, предлагающие холодное, горячее и десерты.
В то же время даже в дорогих заведениях доступных цены на шведский стол позволяют продемонстрировать высокий уровень кухни и уют интерьера.
Познакомившись с рестораном в этом легком жанре, гость, возможно, придет в другой раз на обслуживание a la carte.
Еще один случай, когда подобный доступный формат просто незаменим, - это организация питания больших групп на всевозможных мероприятиях.
Повод, антураж и степень демократичности могут быть самыми разными.
Изысканный деловой фуршет по своему оформлению и характеру меню, несомненно, будет отличать от корпоративного новогоднего праздника, а тот в свою очередь – от пикника на природе.
Но и в том, и в другом, и в третьем случае шведский стол позволит наслаждаться едой, не сосредоточиваясь на выборе (ведь все перед глазами).
И, не приспосабливаясь к полевым условиям, заниматься более приятными делами.
История и названия
Термин «шведский стол» существует только в русском языке. В Европе и США (откуда распространялись демократичные форматы питания), а также в Азии (где они успешно прижились) этот вид обслуживания с давних пор и по сей день называют buffet («буфет»).Однако русскому уху милее вариант «шведский стол», и в подтверждение этой версии находится достаточно доводов, исторических и не очень, чтобы приписать данное изобретение нации северных мореплавателей.
Легенда гласит, что еще в далекой древности для большинства пиров скандинавы готовили много простой, но разнообразной еды длительного хранения из соленой и копченой рыбы и мяса, вареных яиц, из овощей, грибов и ягод, чтобы к приходу новых гостей не думать, чем их кормить.
Понятно, что реализовать эту идею легче в холодном климате и в той национальной кухне, которая приспособлена к разного рода заготовкам.
Немногочисленные оппоненты «шведской теории», правда, утверждают, что этот самый демократичный способ подачи угощения ведет свое начало от традиционной русской трапезы «водка – закуска».
Но исторически критики эта гипотеза не выдерживает: и демократия родилась не в России, и смысл шведского стола не в крепких напитках.
В самой Швеции такой формат подачи еда называют smorgasbord, то есть «бутербродный стол». Под бутербродами тут подразумевается любая сытная еда, которую можно готовить из чего угодно.
Наличие хлеба не так важно, как принцип: подача блюд, которые просты в употреблении и в отличие, например, от пасты с томатом и сыром не теряют вкусовых качеств в течение долго времени.
Другая идея, также тесно связанная с национальными особенностями жителей Скандинавии, - принцип разумного самоограничения в отсутствие контроля.
Именно он некогда так впечатлял наших соотечественников, выезжавших за границу.
Российский историк и журналист второй половины XIX века Константин Скальковский в книге «Путевые впечатления» в главе о скандинавах и фламандцах так описывал трапезу в местном постоялом дворе: «Каждый требует того и другого, горничные едва успевали откупоривать бутылки. Никакого учета потребляемого тут нет; на столе лежит книга, к ней на розовой ленточке привязан карандаш, и гость сам обязан вписать, что он съел и выпил, в книгу. При отъезде он так же сам сводит итог своего счета. Понятно, что все ошибки остаются на совести пассажира, но шведы предпочитают потерять что-нибудь, нежели подвергать путешественника унизительному контролю».
Еще трогательнее говорил о северной скатерти-самобранке писатель Александр Куприн, побывавший в Финляндии в начале ХХ века: «Длинный стол был уставлен горячими кушаньями и холодными закусками. Все это было необычайно чисто, аппетитно и нарядно. Тут была свежая лососина, жареная форель, холодный ростбиф, какая-то дич, маленькие, очень вкусные биточки и тому подобное.
Каждый подходил, выбирал, что ему нравилось, закусывал, сколько ему хотелось, затем подходил к буфету и по собственной доброй воле платил за ужин ровно одну марку тридцать семь копеек.
Никакого надзора, никакого недоверия
Наши русские сердца, так глубоко привыкшие к паспорту, участку, принудительному попечению старшего дворника, ко всеобщему мошенничеству и подозрительности, были совершенно подавлены этой широкой взаимной верой».Справедливости ради следует сказать, что помимо благородных порывов устроителями «шведский» и «финских» столов, которые наблюдали наши путешественники, двигали и практические соображения.
Наиболее распространенной такая форма обслуживания была в ресторанчиках и трактирах, находящихся на пути следования поездов.
Посетитель мог и не успеть расплатиться за съеденное или усомниться, надо ли вообще платить за заказ, если на еду уже нет времени.
Для удобства как гостей, так и хозяев было найдено мудрое решение – путешественникам предлагали сразу заплатить фиксированную сумму и брать с буфетной стойки любое количество блюд.
Развитие туризма – второе рождения «буфета»
Второе рождение формата «шведский стол» и обретение им всемирной популярности произошло в 1980-1990-е годы с развитием туризма и проникновением демократичных (а говоря по-другому, оптовых) схем обслуживания во все области повседневной жизни.Основные принципы, по которым строилась индустрия отдыха, вытекали из нужд массового потребителя.
Среднестатистический турист, который не может и не хочет платить много, но которому интересна новая страна, готов к проживанию в простом номере со стандартным набором удобств и таким же стандартным питанием.
А иногда все еще прозаичнее – человек, утомленный работой, жаждет полного расслабления на курорте.
Он не намерен изучать иностранный язык, исследовать местные ресторанчики и что-то выбирать, а просто хочет получить за свои деньги ежедневную кормежку и море пива или колы.
Для удовлетворения этих нехитрых потребностей и был придуман all inclusive – стандарт отдых на территории отеля, в котором еда является одним из основных развлечений.
С развитием подобных гостиничных конгломератов в Турции, к примеру, был практически уничтожен мелкий ресторанный бизнес в прибрежной зоне.
Сейчас похожий процесс идет в Греции, что подтверждает общее правило: страна, ориентированная на доступный массовый туризм, расплачивается за прибыль потерей собственной индивидуальности, по крайней мере в наиболее популярных туристических зонах.
Однако бурное развитие крупных сетевых отелей и устойчивый спрос на их услуги связаны с доверием к бренду. Только солидный игрок может предложить унифицированный, не всегда лучший, но стабильный стандарт качества.
Этот момент не так важен в Европе, где путешественники, избегая проторенных туристических троп, ищут маленькие семейные отели и ресторанчики, в которых можно отдохнуть от цивилизации.
Тем не менее именно гарантия качества становится актуальной в южных и экзотических странах. Никто не знает, чем ждать от непривычной еды, приготовленной из специфических ингредиентов и иногда в сомнительных санитарных условиях.
Непонятно, кому предъявлять претензии, если память о местной трапезе окажется слишком долгой.
Поэтому для европейца, осторожно познающего чужую страну, в крупном отеле всегда будет сервироваться привычный стол с адаптированными элементами местной кухни.
И пусть он не узнает всей прелести настоящих засахаренных бабочек, безопасность и надежность превыше всего.
Ведь за еду, которая ему предлагается в отеле, несет ответственность фирма, рискующая своей репутацией.
Всем известны такие словосочетания как "шведский стол", "шведская семья", "шведская стенка". Однако, действительно ли все эти понятия связаны со Швецией?
Хотя в скандинавских странах существует традиция накрывать холодный закусочный стол (smörgåsbord -"бутербродный стол") в отдельной комнате, из которой, поев, гости переходят в обеденную для традиционного обеда, "шведский стол" — чисто русское название. На многих других языках подобный способ обслуживания называется буфетом, в том числе и на шведском: Buffé. В английском это также buffet, в немецком, например, используются как das Buffet, так и schwedisches Büfett.
А вот почему шведская семья именно шведская, остаётся только гадать. Шведская семья — это совместное проживание трёх человек разного пола (один мужчина и две женщины либо двое мужчин и одна женщина). "Пожалуй, никто точно не знает, как родилось это словосочетание,– говорит Константин Иванов, сотрудник посольства Швеции в РФ, автор книги "Девять мифов о Швеции".– Можно предположить, что его возникновение связано с докатившимися до СССР на волне сексуальной революции историями о представителях левой шведской молодежи, совместно проживающих в так называемых коммунах (по-шведски "коллективах"") В эти же годы по Москве и Ленинграду пошли гулять шведские журналы и фильмы весьма вольного содержания, породившие в народе мнение об особой раскрепощенности шведов". Известный шведский журналист Пер Далберг, работающий на "Радио Швеции" поведал о своем опыте проживания в коммуне:" В Швеции действительно нет такого устоявшегося понятия, как "шведская семья" — в том смысле, который вы подразумеваете. В 50-е годы существовало обозначение "женат или замужем по-стокгольмски". Тогда люди жили вместе, не расписываясь, и это не считалось официальным браком. Далее, в 60–70-е годы, "левые", тесно связанные с движением хиппи, внесли новый оттенок в так называемое совместное проживание. Они искали альтернативу нормальной гармоничной семье. Это было "красное" социалистически-коммунистическое движение, в то время очень популярное не только в Европе и Скандинавии. Прямой вызов ячейке буржуазного общества и его благополучию — нормальной семье, где папа — глава, то есть так называемому патриархату. Мы были в то время детьми, подростками, и даже в школе это влияние было заметно. Почти все, что было мужским, — считалось негативным, над мужским началом смеялись, издевались. Кстати, многие из моих друзей узнали себя и свое детство в фильме "Вместе". Я тоже жил в коллективе или коммуне, называйте как хотите. Это было в городе Карлстад. Мы спали вместе на одной кровати, хотя каждый имел свою комнату. И, естественно, ничего странного, если я "был" в понедельник с Сусси, а во вторник с Анной. Главное — обоюдное желание."
Но не только у нас Швеция считалась родиной раскрепощенности и вседозволенности. В Великобритании, например, существует понятие "шведский грех" (Swedish sin), что по смыслу означает почти то же самое, что и "шведская семья" для нас.
Впрочем, в английском также существует заимствованное из французского "ménage à trois", то есть хозяйство на троих. Понятие "ménage à trois" есть и в шведском.
А вот шведская стенка по праву может называться именно так. Её придумал "отец шведской гимнастики" педагог Пер Хенрик Линг (1776-1839). На родине её называют en ribbstol, что дословно означает "рама с перекладинами". Это изобретение стало основой для гимнастики Линга, стремившегося создать такую систему физической подготовки, которая содействовала бы воспитанию гармоничной личности. Будучи убежденным патриотом, Линг надеялся на то, что его система поможет шведам обрести силу и волю предков, дабы вернуть стране былую воинскую славу. В 1813 году по соизволению его королевского величества Линг основал в Стокгольме Центральный гимнастический институт, первое высшее учебное заведение Швеции, специализирующееся на подготовке учителей физкультуры для армии и школы. После смерти Пера Хенрика дело отца продолжил его сын Яльмар, благодаря которому шведская гимнастика и ее знаменитые атрибуты шведская стенка, гимнастическое бревно и скамейка получили распространение во всем мире, в том числе и в России.
А в немецком языке выражение "Schwedische Gardinen", которое дословно переводится как "шведские шторы", является разговорным названием тюрьмы или исправительного дома. Выражение пришло из воровского жаргона, в котором "Gardinen" (шторы, гардины, занавески) означали металлические прутья. Согласно одной из версий фразеологизм появился из-за того, что шведская сталь считалась очень хорошего качества, и именно из неё были сделаны прутья в окошечках тюремных камер. Другая версия не столь очевидна: всё из-за того, что во время Тридцатилетней войны установилось почти двухсотлетнее господство шведов над частью Померании."Hinter schwedischen Gardinen"-в тюрьме, за решёткой.
Вот такие следы оставили шведы в разных языках.
Шведский стол (буфет) - способ подачи пищи, при котором множество блюд выставляются рядом, и еда разбирается по тарелкам самими гостями (например, на фуршете). Во многих странах подобный способ обслуживания называется буфетным . Название шведский стол используется в русском и нескольких других языках (например, белорусском: шведскі стол, украинском: шведський стіл, польском: szwedzki stół, венгерском: svédasztal, хорватском: švedski stol).
В скандинавских странах , однако, существует традиция накрывать холодный закусочный стол (швед. smörgåsbord , бутербродный стол, закусочный стол) в отдельной комнате, из которой, поев, гости переходят в обеденную, где едят уже традиционный обед. То, что в русском языке называется шведским столом, на многих других языках называется буфетом, из-за изменения значения слова буфет в русском языке, термин шведский стол занял его место.
Особенности
Шведский стол - скандинавская традиция, принятая со временем во всём мире. Её история уходит корнями в далёкое прошлое . Столетия назад скандинавы делали заготовки впрок из продуктов длительного хранения - солёной рыбы, корнеплодов и овощей, копчёного мяса. Когда приезжали гости, вся еда подавалась сразу, в больших мисках. Тем самым хозяева избавляли себя от лишних церемоний, высвобождая время для общения. В XX веке этот способ коллективной трапезы взял на вооружение весь мир.
При самообслуживании по принципу шведского стола в зале находится один или несколько прилавков, на которых по порядку выставлены закуски, первые, вторые блюда из рыбы и мяса, овощи, сыры, десерты. Гость, проходя вдоль прилавка, может выбрать те блюда, которые ему больше нравятся. Он может сам накладывать еду в тарелки, либо это делает официант.
Разновидности
Существуют две основные разновидности организации шведского стола с точки зрения оплаты трапезы. Первый - это самый демократичный вариант, при котором можно выбрать тарелку любой величины и подходить «многократно» к столу раздачи. Цена в этом случае зафиксирована и не зависит от количества взятых продуктов. По второму варианту оплата производится в зависимости от величины тарелки (т. н. система тарелок), на которую накладываются готовые блюда: в мелкую тарелку, среднюю или большую. И, кроме того, оплата производится за каждый подход.
См. также
Напишите отзыв о статье "Шведский стол"
Примечания
Ссылки
|
||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Шведский стол
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг"уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег"вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог"ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег"но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег"но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг"а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г"остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
